В рамках акции «Научный полк» делимся воспоминаниями Павла Николаевича Дербенёва.

Дербенёв П. Н. с наградами

Павел Николаевич Дербенев – кандидат педагогических наук, доцент кафедры педагогики и психологии начального обучения, Почётный работник Тверского государственного университета. В университете осталась память о нём, как о человеке высокой культуры и удивительного внутреннего благородства. Павел Николаевич – капитан запаса. В конце апреля 1944 года он был командиром огневого взвода 9-й батареи в 3-ей дивизии 383-м зенитно-артиллерийского полка.

Дербенёв П. Н. (в центре) с сослуживцами

Одним из его самых ярких воспоминаний о войне стал бой, который произошёл в ночь с 30 апреля на 1 мая. Павел Николаевич рассказывает о нём так:

«Бой начался в ночь на первое мая. Немцы были очень хорошие психологи. Они знали, что 1 Мая для советского воина праздник, поэтому рассчитывали свой удар именно на это время и на ночной период.
Место боя – Украина, железнодорожная станция Вапнярка Винницкой области. На карте она была очень маленькая, но бой за неё для нас был решающим. Задача наша была защищать станцию, так как на станции было сосредоточено много эшелонов. Посты наблюдения за противником сообщили, что идут самолёты на Винницу, но они повернули, чтобы ударить по сосредоточению наших войск в Вапнярке. Какие были эшелоны, мы не знали, но понимали, что там важные эшелоны, потому что к нам, а мы сидели в своих орудийных двориках-окопах, для усиления прислали зенитный бронепоезд. Бронепоезда в этой войне участвовали редко, но это был особый бронепоезд зенитный, а не какой-нибудь другой.

Железнодорожный вокзал станции Вапнярка

Вот посты наблюдения сообщили, что идут самолёты. Мы моментально затушили всё, что можно было только затушить. Полная тишина. И даже за курение полагалось больше наказание. Все затихли, сидят за орудиями, слушают.
Начинается: слышен сначала гул немецких самолётов. Этот шум шёл периодами. Напряжение всё больше увеличивается, и вдруг из садов начинают лететь ракеты, наводящие самолёты на цель. Может, это были немецкие диверсанты. Ну, ребята предлагают офицерам: «Разрешите, мы их расстреляем?» Темнота. Звучит команда: «Всем на место! Кто уйдёт с места, тому трибунал!» Это суровые времена были, и суровые меры применялись к каждому, кто даже по хорошему побуждению покидал своё орудие.

В первых самолётах сидели опытные, как нам позднее рассказывали, штурманы. Они вывесили световые бомбы, которые медленно спускались на парашютах, чтобы осветить этот коридор налёта. В самолётах второго эшелона сидела немецкая молодёжь. Начался бой. Первый удар был кошмарным. Никто не ожидал, что будет так много самолётов. Обыкновенно налетали три самолёта или даже один, тем более что станция эта была не слишком большая. А тут! Всё горело. Были страшные взрывы. Огромные куски рельсов летели на много сот метров, и батареи, которые стояли рядом, получили урон даже не от бомб, а от разрывающихся снарядов и от летевших рельсов. Самолёты низко не спускаются, потому что чувствуют сильный заслон артиллерии. Этот самый зенитный бронепоезд бьёт как сумасшедший, а потом вдруг замолкает. Подбили его, и вроде ему дали приказ уходить отсюда. А самолёты летят и летят. На такую, в общем-то, незначительную, станцию было, как мы потом узнали, 120 самолётовылетов. Они отбомбятся, вновь быстро заправляются бомбами и снова идут.

Артиллеристы ведут огонь по немецким позициям в районе Винницы (март 1944 г.)

Налёты всё продолжались и продолжались. И вдруг замолчали мои орудия. У одного из них перегрелся ствол. Когда идёт стрельба, то стволы сильно разогреваются. Когда разогрето до красного каления, то ничего, а когда до белого, то стволы начинают выгибаться. Но были и запасные стволы, и их нужно было менять. Другие орудия расстреляли все свои патроны. Всегда должен быть один ящик неприкосновенного запаса, но поскольку шли постоянные и настойчивые команды «Огонь!», то расстреляли всё. Вызывают меня и говорят: «Бери людей и отправляйся в 7-ю батарею». 7-ю батарею разбили, но снаряды у них в нишах орудийных двориков остались. Ну, взял я ребят, человек 5-7, и туда. Близко-то близко, рассчитали-то по карте, а про овраг забыли. Пришли мы в 7-ю батарею, а картина страшная там. Прямое попадание в орудие. Люди не знают, что делать с раненными и убитыми. Взяли мы по ящику снарядов на человека, а каждый ящик весит больше 50 килограммов. Сначала несли на себе, на горбе, так сказать, а потом уже тащили по земле. Ну к оврагу-то притащили, а как их через овраг переправлять? Перетаскивали ящики по 2-3 человека, измучились, измокли. Тащим к себе на батарею, а там что-то люди лежат все. А это местные жители, которые не знают, куда деваться! Они лезут на батарею. Думают, что у нас есть санитары, которые их спасут. А у нас только один санинструктор, и та девчушка, которая имеет образования шесть месяцев…

Бой вроде бы поутих. Потом вражеские самолёты опять полетели, но уже не так плотно. Кроме того, у нас было всё-таки 7 ящиков принесённых снарядов. Другие батареи тоже били. Потом говорили, что мы дивизионом сбили 5 самолётов. Дело тёмное, потому что самолёты не падают, как камень, а ещё на одном крыле и честном слове тянут много километров. Доказать, сколько было сбито самолётов, сложно. Это было наше первое достижение. А второе было то, что всё же что-то спасли, какие-то эшелоны ушли.

Начало светать, стати прибывать машины, чтобы забрать раненных…

В общем, бой был страшный. И потери наши были огромные. Но в это время в Вапнярке был член Военного Совета 2-ого Украинского фронта, и он где-то там сказал, что отчаянно дрались зенитчики. Поэтому мы не потеряли ничего и никого, но нас и не наградили. Но если брать по большому счёту, то Ясско-Кишинёвская операция наших войск прошла удачно».

Книга

Павел Николаевич вспоминает, как закончилась война:
«Так прошёл 44 год… В начале мая 1945 года наша часть охраняла железнодорожный мост в Будапеште. Он стоит до сих пор, а тогда был разбит, и сапёры восстанавливали его деревянными конструкциями. Потом ночью 9 мая сообщили по радио и телефону. Радости воинов не было предела! Все ликовали и хотели как-то отметить Победу,но на охрану боевого порядка батареи встали офицеры. Всю ночь не спали. Ходили и всех разгоняли. Вот так и прошло 9 Мая.
Ну а что потом? Во-первых, нас брали в качестве патрулей в Будапешт. Будапешт был разбит, и там шуровали профашистские или бандитские элементы, кто их знает. Я там был дежурным комендантом Буды. Будапешт — это Буда и Пешт. Ловили бандитов и порядок наводили.

Будапешт 1944 — 1945 гг.

Демобилизовался я в 1945 году под Новый год. Я очень хотел демобилизоваться, потому что хотел учиться. Приехал я в Калинин, домой, и опять у меня навязчивая идея – учиться. У меня за плечами было военное училище, но на гражданке в те времена, после Победы, оно особо ничего не стоило. А гражданское у меня было – законченных 9 классов. Закончил 10 класс в школе рабочий молодёжи и пошёл в высшее учебное заведение. Сначала поступил в Москву в МАИ, но там учиться мне не понравилось, и я перевёлся в Калинин в педагогический институт. Я стал историком и работал в 14-й школе, потом поступил в аспирантуру. Преподавал всю жизнь историю педагогики. Так что история мне пошла на пользу.
Я не богат на награды. Как правило, они меня объезжали. Но несмотря на то, что жизнь тогда была тяжёлая, у нас была надежда! Все были уверены, что будет всё великолепно! Победа была с лучезарной надеждой! Всё походило на песню.

Материал подготовлен по книге «Место победы в нашем строю», Тверь, 2005.