Научная библиотека Тверского государственного университета

Александр Николаевич Робер занимает особое место в истории тверской педагогики и особенно школы Максимовича. Он был ближайшим помощником П.П. Максимовича в деле становления школы в первые годы ее существования, именно он разрабатывал педагогическую концепцию и воспитательно-образовательные принципы работы этого учебного заведения, благодаря его идеям школа стала поистине уникальным учебным заведением, может быть, единственным в своем роде в России.

Источниками для биографии А. Н. Робера являются немногочисленные и немногословные статьи, а также семейные предания. Статьи:

Робер Александр Николаевич // Энциклопедический словарь // изд. : Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон. СПб., 1899. Т. 26 «а». С. 858;

Модзалевский Б. Л. Робер Александр Николаевич // Русский биографический словарь : Рейтерн-Рольцберг / изд. Имп. рус. ист. о-ва. СПб., 1913. С. 270-271;

Покровский В. И. А. Н. Робер : (некролог) // Тверской вестник. 1880. № 13. С. 2-3.

Александр Николаевич родился 25 октября 1819 г. в дворянской семье в Калужской губернии, в 1837 г. закончил 1-ю Московскую гимназию, после чего учился в Московском императорском университете на 1-ом отделении философского факультета (которое потом станет историко-филологическим факультетом). Закончил университет в 1841 г. со степенью кандидата, т. е. являлся одним из лучших выпускников. Известно, что одним из любимых университетских преподавателей Робера был Т.Н. Грановский (читавший курс всеобщей истории), позже о нем он будет часто рассказывать своим ученицам. Из различных воспоминаний известно, что Грановский оказывал огромное влияние на своих слушателей, а его демократизм, гуманизм, близость к студенчеству – все это Робер с блеском воплотит и в своей педагогической деятельности. После окончания университета с 1841 по 1866 г. Робер преподавал греческий и латинский язык в нескольких средних учебных заведениях Москвы.При этом работоспособность Александра Николаевича потрясает: он давал в неделю до 50-ти уроков. «Если припомнить при этом, что покойный давал уроки в нескольких учебных заведениях, расположенных в довольно далеком одно от другого расстоянии, что одновременно преподавал он несколько предметов, из коих каждый требовал от учителя поправки письменных ученических работ, что, наконец, каждый из преподаваемых предметов он читал не как педагог-наемник, а со всею энергией, со всем увлечением наставника, горячо преданного своему делу и своим ученикам, – если припомнить все это и добавить, что такая деятельность продолжалась не один десяток лет, то нельзя не подивиться этой сильной, этой энергичной натуре» (Покровский В. И. А. Н. Робер : (некролог). С. 2).

В «московский» период деятельности Александр Николаевич пишет свои основные теоретические работы, из которых мы выделим только те, в которых обосновываются главные педагогические принципы автора, легшие затем в основу организации учебно-воспитательного процесса в Школе Максимовича. Про остальные работы можно прочитать в статьях:

Ильина Т. А. А.Н. Робер как один из основоположников педагогических традиций Школы Максимовича // Традиции российской школы : история и современность. Тверь, 2012. С. 4-21;

Ильина Т., Семенов К. Тверской педагог А. Н. Робер // Тверская старина. 2011. № 3. С. 63-77.

В 60-е годы XIXв. в обществе шло очень широкое обсуждение вопросов, связанных с коренным реформированием многих сторон российской жизни, крестьянская реформа 1861 г. стала началом многих преобразований в области земского и городского самоуправления, судопроизводства и школьного дела. Поэтому особенно важны для нас три работы Робера,посвященные вопросам педагогики, а также организации воспитательной и учебной части в гимназиях. В статье «Коренной недостаток средних учебных заведений в России» (Русский вестник. 1859. Т. 23, № 10, кн. 2. С. 577-602)он схематично намечает темы, которые подробно разовьет в следующей работе «Организация учебной части в гимназиях»(Русский вестник. 1860. Т. 29. № 9, кн. 1. С. 53-73; кн. 2. С. 242-278). Робер отмечает, что коренным недостатком российской школы является формализм, благоговение перед формой и пренебрежение содержанием образования. А это, в свою очередь, происходит от того, что еще не развита и не усвоена обществом в целом педагогика как наука о воспитании и образовании. Цель школы – не просто дать ученику сумму формальных знаний, с которыми он мог бы поступить в университет, а воспитать образованного человека. «Воспитание есть правильное постепенное развитие всех умственных и нравственных способностей души ученика. Душа – вот предмет деятельности воспитательной. Следовательно, только то может войти в круг воспитания, что прямо и непосредственно действует на душу» (Организация учебной части в гимназиях. С. 274). Современная Роберу школа подавляет развитие ученика обилием предметов, массой ненужных знаний, которые не развивают ум, а заставляют работать только память, которая, не справляясь, приводит ученика к ловкачеству, обману, мошенничеству. Благоговение перед формальными оценками Робер называет «баллопромышленничеством» и считает его одним из главнейших школьных зол: «…внешнее, случайное, т. е. награда или наказание, становится на первом плане и поглощает все внимание ученика; а существенное, необходимое, т. е. знание, развитие делается делом совершенно второстепенным» (там же. С. 266). «Зачем <…> приучать гимназиста к недобросовестному труду, к этому баллопромышленничеству, которое в самых юных летах вперяет в него мысль делать все из-за награды и наказания, а не обращать внимания на самое дело?» (Коренное недостаток… С. 595).

Что касается непосредственно образования, то Робер обосновывает идею развивающего обучения, т. е. ученик должен не поглощать даваемые ему в готовом виде знания, а самостоятельно овладевать ими, и так, чтобы они не оставались формальными, а были приложимы к жизни и усваивались навсегда. Для такого обучения необходимы три условия:

- большая доля самостоятельности учащихся,

- постепенность в овладении предметом,

- непрерывность в обучении.

Этим условиям для развития умственных и нравственных качеств удовлетворяют, по мысли автора, два предмета: древние языки и математика. Именно они и должны лежать в основе учебной программы гимназий, именно на них строится образование в Германии, Англии, Франции. Все другие предметы: русский и иностранные языки, словесность, история, география, физика – не развивают ум человека, а сообщают ему ряд полезных знаний, поэтому они должны занимать второстепенное место. Совершенно особое место занимает Закон Божий, играющий главную роль в нравственном воспитании, его место Робер называет априори основным в деле воспитания и даже не обсуждает это.

Автор критикует методы ведения уроков, при которых учитель просто перечисляет огромное количество фактов, необходимых для запоминания. Он предлагает сделать основным методом беседу учителя с классом, в ходе которой ученики легко усваивают знания, которые добывают сами. В современной методике это называется «эвристической» или «сократической» беседой. Большую роль Робер придает и самостоятельным творческим работам учащихся, в разборе которых, по его мнению, может состоять переводной экзамен.

В своей активной борьбе с формализмом Робер доходит до кардинального отрицания единых министерских учебных программ и декларирует полную свободу учителя: «… необходимо уничтожить все программы, все формальности, и пусть каждый учитель сообщит своим ученикам по своему предмету истинные знания, и столько их, сколько ученики могут приобрести сообразно степени развития их способностей. Истинное же знание есть то, которое принято всею душой, а не одною памятью <…> Читать, беседовать об одном предмете; дело вести как можно интереснее для учеников и в то же время серьезно, со всею важностью науки, и беседовать о предмете до тех пор, пока он не сделается собственностью души учеников. Всякое зазубривание, всякое затверживание <…> только насилует способности ученика, извращает их естественный ход, заставляет ученика делать то, чего никто, кроме учеников не делает, – заучивать; поэтому все подобное не только не способствует развитию, но положительно вредно для него» (Организация учебной части в гимназиях. С. 561).

В статье «Воспитание и служба» (Русский вестник. 1863. Т. 43, № 2. С. 549-564) очень большое внимание уделено роли учителя в деле воспитания. Робер, в очередной раз резко выступая против любых административных мер в школьном деле, придает главное значение личности учителя, который должен из чиновника превратиться в друга, «чтоб ученик смело шел к нему со всякою новою мыслью, со всяким желанием, со всяким горем и радостью» (С. 561). Только учитель своим авторитетом может влиять на развитие нравственности и умственных способностей детей.

Статьи Робера читались и обсуждались педагогической общественность,сам он тоже активно включался в полемику по вопросам реформирования школы. В.И. Покровский пишет о том, что Робера знала не только Москва, но и Россия в целом.

1 января 1866 г. Александр Николаевич был назначен директором Тверской мужской гимназии и училищ Тверской губернии. Пока не очень понятно, почему на закате своей педагогической деятельности он был переведен из Москвы в провинциальную Тверь. На посту директора Робер провел шесть лет до своей отставки в 1871 г. Именно он руководил реформированием гимназии в связи с новым уставом 1864 г., по которому вновь основополагающее значение было уделено латинскому и греческому языкам. Этот устав в тверской гимназии был введен только в августе 1866 г. Министерство заботило падение дисциплины в гимназиях и низкий уровень нравственности учеников, воспитательному элементу теперь тоже придавалось большое значение. Кстати, может быть, и поэтому выбор пал на А.Н. Робера, отличавшегося высокой нравственностью и много писавшего об этом. 4 апреля 1867 г. он составляет большую объяснительную записку, адресованную попечителю Московского учебного округа, в которой излагает свои педагогические принципы и приемы воспитания учащихся (см.: Крылов Д. Столетие Тверской мужской гимназии (1804 – 2 февраля 1904 г.) : ист. зап. Тверь, 1904. С. 247-265). Собственно, это и есть педагогическое кредо Александра Николаевича, которое он воплощал в жизнь в течение 25-ти лет. Цель воспитания в гимназии – это воспитание гражданина, т. е. человека, хорошо понимающего свою обязанность в обществе, имеющего желание делать свое дело и возможности для этого. Для достижения этой цели гимназия должна развить умственные способности ученика, воспитывать уважительное отношение к хорошей успеваемости, такие «обязанности» как повиновение, выполнение домашних заданий; обязательное посещение классных уроков. Исполнение этих обязанностей должно строго контролироваться со стороны учителя, а также инспектора и директора. При этом учитель должен обладать несомненным нравственным авторитетом, без которого ничего добиться нельзя. Средств для приобретения этого авторитета Робер не знает и считает, что все зависит от педагогических способностей учителя. Отдельно он говорит о таком средстве воздействия, как наказание. Не отрицая даже телесного наказания, Робер подчеркивает, что оно должно «иметь характер силы: никакого колебания, никакой уступки в нем не должно быть» (там же. С. 263), быть справедливо, достигать своего результата, т. е. исправлять порок. В этой же записке он очень высоко оценивает педагогический состав тверской гимназии, что характеризует его как человека, любящего своих коллег, очень деликатного по отношению к ним, поскольку из других мемуарных источников известно, что были среди них и не очень порядочные люди, и плохие педагоги, и взяточники, о чем автор умалчивает. «Все они (учителя. – Т.И.) в высшей степени серьезно смотрят на свое дело <…> и эта серьезность дает возможность сильно проводить в учениках идею обязанности. Опаздывания и манкировки чрезвычайно редки, и только по самым уважительным причинам, и это не может не иметь заметного участия в деле правильного развития учеников. Почти все они имеют сильный авторитет у детей, так что в продолжение более года до меня не дошло ни одно столкновение учителя с учеником…» (там же. С. 265).

Об этой деятельности нашего героя известно немного, тем ценнее два мемуарных свидетельства, которые удалось обнаружить. Это воспоминания Н.Н. Куликова, бывшего в бытность директорства Робера учителем латинского языка в его гимназии (Куликов Н. Н. Воспоминания педагога // Наша старина. 1916. № 9/10. С. 655-674) и В.Ф. Кельина, учившегося в этой же гимназии в 1867–1876 гг. (См.: Крылов Д. Столетие… С. 351-361). Оба мемуариста отмечают педагогический талант, благородство и необычайную доброту Александра Николаевича: «Это был человек необыкновенной доброты, большой педагогической опытности, вполне просвещенный и друг детей» (Кельин В. Ф. С. 355). Ученики любили своего директора, не обижались на него за то, что он всех называл на «ты», хотя это и не было принято тогда в гимназиях. Деликатность Робера приводила к тому, что он закрывал глаза на откровенное невежество и непорядочность некоторых педагогов, контролировать учителя и посещать его уроки считал бестактным. Семья его была очень радушна, в городе он пользовался большим уважением, был знаком со всеми видными чиновниками и общественными деятелями (например, с Ф.Н. Глинкой). Куликов еще раз подтверждает отрицательное отношение Робера к оценкам и экзаменам: «Он был <…> страшным противником средних мертвых выводов из случайно полученных учениками отметок и вообще противником культа баллов. Часто, при поставленном им на обсуждение педагогической конференцией вопросе о том, каковы действительные успехи такого-то ученика и что для его пользы надо сделать, – большинство учителей спешило сослаться на средний арифметический вывод; тогда почтенный педагог, с удивительно меткой иронией замечал: “Так для чего же мы, образованные педагоги, сходимся, теряем свои досуги? Проще – послать все журналы вниз, к письмоводителю, он на счетах сделает средние выводы и решит участь наших учеников с безусловно математической точностью”» (Куликов Н. Н. С. 803). Куликов поддерживал Робера в его борьбе с «баллопромышленничеством», но, по всей видимости, они на встречали поддержки в этом вопросе среди тверской педагогической общественности. (Она впоследствии найдется в Школе Максимовича). На основе текста воспоминаний мы можем представить, по крайней мере, два методических приема, которые использовал Робер в своей педагогической практике. Это «эвристическая беседа», о которой мы уже говорили и при которой учитель не просто рассказывает и спрашивает материал, а активно беседует с учениками. Этот прием в то время был не традиционным, и поэтому он так поразил очевидца: «Замечательно! Весь класс живет! Все следят с интересом. Он спрашивает то одного, то другого, задает беспрерывные вопросы» (Там же). Второй прием касается изучения древних языков и заключается в том, что перед основными занятиями директор собирал в своем кабинете слабых учеников и сам, или с помощью старшеклассников, повторял домашние задания. «Раннее утро. Еще нет восьми часов, а кабинет директора Робера полон малышами учащимися. Здесь сам он, одна доброта, и лучшие ученики старших классов занимаются с маленькими повторением уроков по древним языкам» (Кельин В. Ф. С. 355).

Выйдя в отставку, Александр Николаевич принимает приглашение П.П. Максимовича читать педагогику и дидактику в его школе для подготовки народных учительниц, и с 1872 г. до своей смерти 28 марта 1880 г. Робер является преподавателем и завучем Тверской женской учительской школы им. П.П. Максимовича. Здесь он читал курсы всеобщей истории, русского языка и словесности, педагогики.

Что касается преподавания им истории, то здесь мы можем сказать только то, что изучение этого вопроса требует специалистов, коим автор не является. Как о преподавателе русского языка и словесности можно прочитать в уже упомянутых выше статьях Т. А. Ильиной и в специальной статье:

Ильина Т. А. А. Н. Робер как историк русской литературы // Человек пишущий, человек читающий: к 60-летию проф. М. В. Строганова. Тверь: СФК-офис, 2012. С. 77-84.

Что касается педагогики, то именно Школа Максимовича стала для Робера тем заведением, где он сумел воплотить в жизнь все свои теоретические наработки, наверное именно поэтому она и стала для Александра Николаевича не просто последним местом работы, но и любимой семьей, которой он отдавал львиную долю своего времени. Годы, проведенные в школе, сам он называл «отраднейшими годами» своей жизни. Именно благодаря Роберу в школе сложились педагогические традиции, сохранявшиеся на всем протяжении ее существования, которые и сделали ее уникальной. Мы укажем на некоторые из них.

Во-первых, в школе четко соблюдалась самая главная заповедь педагогики – в центре воспитания и обучения стоит конкретный ученик, его личность. Образование должно быть направлено на развитие природных дарований детей, обеспечение естественного роста ребенка, раскрытие заложенных в нем потенций. Такой подход превращает педагога в помощника ребенка, его старшего друга, что создает благоприятную среду для развития его природных способностей. Еще в 1863 г. Робер писал: «Педагогические правила только тогда могут получить научный характер, когда основаны на психологических началах, когда вытекают из изучения постепенного развития телесных и душевных способностей ребенка. Говорят ли они (оппоненты. – Т.И.) о преподавании какой-либо науки, они смотрят на пользу, которую может принести распространение познаний из этой науки в обществе, на выгоды, которые впоследствии может доставить ребенку знание этой науки; они говорят много совершенно справедливого о самой науке, о значении ее в обществе, о важности ее для человека, но ни слова не говорят о ребенке, о том, в каком виде познания из этой науки примутся молодою душою ученика, какие способности они затронут, какое влияние могут иметь на них, какое дадут им направление, а именно это, и только это составляет круг наук педагогических» (Воспитание и служба. С. 550-551). Начальница школы Н.П. Дьяконова, напутствуя своих выпускниц, вспоминала о Робере: «Любовь Александра Николаевича к ученицам была безгранична, вспомните, как он радовался <…> всяким успехам вашим, как горько отзывались в его сердце неудачи ваши <…>, вспомните, с какой готовностью он содействовал каждой забаве вашей, с каким искренним удовольствием сам принимал в ней участие. <…> Ради того, чтобы большему хорошему научить вас <…> он не жалел трудов, никакие семейные обстоятельства не в силах были удержать его дома, если только он назначил быть в школе, хотя бы ради прихоти вашей – репетиция и т. п. Помните, единственный его ответ на все ваши просьбы: “Когда прикажете, в котором часу?”» (Государственный архив Тверской области. Ф. 861. Оп. 1. Д. 1234. Л. 1-6).

Именно из этой основной педагогической концепции вытекала традиция отсутствия оценок и переходных экзаменов из класса в класс, которые тогда были приняты во всех учебных заведениях России. А.Н. Робер считал, что оценка унижает человеческое достоинство, поскольку она является приговором педагога ученику. В Школе Максимовича учеба учениц обсуждалась педагогическим советом в конце полугодия, каждой ученице выносилась так называемая «поправка», т. е. конкретная рекомендация по учебе. А экзамены были заменены «репетициями», которые проводились в конце полугодия как краткое повторение пройденного курса. Выпускница школы 1915 г., а затем заслуженный учитель Российской Федерации А.Ф. Коновалова (в замужестве Чернышева) свою методическую работу «Учебно-воспитательный процесс в школе» заканчивает так: «Школа Максимовича давала прекрасных учителей для нашей страны. В продолжении почти 5 лет нам не ставили отметок. Но мы учились с любовью, страстно отдавались всем наукам. Нам хотелось знать, и мы на уроке с напряженным вниманием слушали учителя литературы Митрофана Клевенского, с интересом вникали в алгебру и геометрию. Педагогика, преподаваемая Ф.Ф. Ольденбургом, делала нас страстными профессионалами – народными учителями. Значит, можно было зажечь молодежь, не применяя до сих пор непонятных для меня единиц, двоек, троек, пятерок» (цит. по: Пышнова Ю. Т. Воспоминания тверских учителей о Школе Максимовича // 125-летие Школы Максимовича. Тверь, 1997. С. 17-18).

Отношение педагога к ученику как к младшему другу приводило к атмосфере семейственности, которая царила в школе. В своих воспоминаниях известный педагог с Кубани Д.Д. Семенов, который приезжал в школу для обмена опытом, был очарован ее духом и писал: «Вся школа вместе с Максимовичем, Робером, учительницами и учащимися составляла дружную, работящую семью, беззаветно преданную своему делу, где не было места ни лжи, ни лести, ни формальным отношениям» (Семенов Д. Д. Из моих воспоминаний о П. П. Максимовиче // Образование. 1892. № 11. С. 175). В основе таких взаимоотношений лежали принципы, высказанные А.Н. Робером в его статьях: «А должен он (воспитатель. – Т.И.) прежде всего быть совершенно близок к воспитаннику, так, чтобы воспитанник видел в нем себе самого надежного друга, он должен принять участие во всем, что касается личности воспитанника, чтобы никакая тень не омрачала доверия к нему ученика; чтобы ученик смело шел к нему со всякою новою мыслью, со всяким желанием, со всяким горем и радостью. Это отношение вполне возможно; молодая природа ребенка требует любви; она сейчас готова отвечать любовью на любовь. А большее развитие воспитателя, его более сильная, нежели у ребенка, личность очень скоро может приобрести такой нравственный авторитет, что душа ученика легко будет вырабатываться под его влиянием» (Воспитание и служба. С. 564-565). Учителя школы умели любить своих учениц самоотверженной любовью. А.Н. Робер проводил в школе по 8–10 часов в день, и «никогда никто не видел Александра Николаевича скучающим, вялым, тяготящимся своей работой. Напротив, всегда он был на работе бодр, энергичен, бесконечно приветлив и добр к своим ученицам, на которых этот пример действовал в высшей степени благотворно <…> Посвящая все свое время делу преподавания, полагая душу свою за питомиц учительской школы, А.Н. принимал в каждой из них самое сердечное, отеческое участие. Он знал до малейших подробностей характер, нравственные наклонности и даже материальную обстановку каждой. И не только в школе, но даже по выходе из нее, каждая из учениц относилась к А.Н. с полнейшим доверием, каждая смело обращалась к нему, как к близкому родному, за советом, за нравственной поддержкой в трудной народно-наставнической жизни. И не напрасно: А.Н., при всем множестве своих занятий, успевал отвечать на каждое из писем своих учениц, каждой умел и успевал оказать крепкую нравственную поддержку, многими из бывших своих учениц, желавшими того, А. Н. издали руководил, насколько мог, в работах по подготовке в высшие учебные заведения» (Покровский В. И. А. Н. Робер. С. 3).

Что касается тех знаний, которые здесь получали, то, благодаря усилиям Робера, будущие учительницы получали не только специальное педагогическое, но и широкое общее образование, «при этом он старался не столько о массе преподаваемых сведений, сколько об основательном и полном усвоении их» (Там же). Исходя из основной педагогической установки о том, что в ребенке заложено много способностей, роль первого учителя Робер и его ближайшие соратники (прежде всего, начальница школы Н.П. Дьяконова, сам П.П. Максимович) сводили к умению дать толчок для развития этих способностей. У маленького человека должно появиться желание их развивать, а для этого его надо заинтересовать различными науками, ремеслами, искусством. И вполне естественно, что сделать это может только разносторонне образованный и интересный педагог. Вот почему девочки-«максимовки» получали широкое общее образование, в котором разумно сочеталось гуманитарное, физико-математическое, естественнонаучное, эстетическое и физическое направление. Робер же поставил на очень серьезную основу и профессиональную подготовку учениц, особое внимание уделив их педагогической практике. Первым завоеванием на этом пути было получение в 1874 г. права проходить практику в двух начальных училищах Твери. А в 1877 г. при школе было открыто Нормальное начальное училище, находившееся в заведовании А. Н. Робера. Разборам уроков учениц старшего класса уделялось огромное внимание. Летом он не раз становился руководителем учительских съездов, которые проводились в уездных городах: Вышнем Волочке, Осташкове.

К 1877 г., благодаря, в первую очередь, А.Н. Роберу и Н.П. Дьяконовой, школа уже прочно встала на ноги, поэтому П.П. Максимович смог переехать на постоянное место жительства в Санкт-Петербург. В докладе тверской губернской земской управы по народному образованию за 1877 г. говорится: «что касается до школы П.П. Максимовича, то управа считает излишним распространяться о тех, поистине изумительных, успехах, которые достигнуты ею благодаря энергии и преданности делу народного образования ее учредителя, благодаря редкой опытности и бескорыстной любви к школе А.Н. Робера и Н.П. Дьяконовой.

Результаты этой деятельности налицо. При весьма незначительных средствах школа успела уже выпустить 25 учительниц подготовленных и – что еще важнее – вполне преданных делу, к которому они себя предназначили. Отовсюду, где только находятся учительницы школы, получаются самые благоприятные отзывы о их деятельности.

В настоящее время школа состоит из 170 слишком человек, в том числе 47 стипендиаток земства и 7 стипендиаток таможенного ведомства, а многим желающим пришлось отказать в приеме за совершенным недостатком помещения. Одно это обстоятельство указывает уже на то, насколько школа удовлетворяет потребности общества, так и на то, какую репутацию она заслужила в разных слоях его» (Протоколы Тверского губернского земского собрания 1876 г. и приложения к ним. Тверь, 1877. С. 10-11 (3й паг.)).

Казалось бы, Н.П. Дьяконова, А.Н. Робер и остальные педагоги школы все сделали для того, чтобы она жила интересной полноценной жизнью и процветала. Но неожиданно школа подверглась жестокому гонению со стороны Министерства народного просвещения. С 1877 по 1880 г. развернулась борьба за сохранение ее от разгрома местным представителем министерства — директором народных училищ Н. Д. Маловым. Пока школа представлялась безобидным учреждением вроде школы грамотности, всё было нормально; но, когда она выросла настолько, что стала большой реальной силой в деле распространения образования среди населения, ее влияния стали побаиваться правящие круги России. Н.Д. Малов писал доносы о политической неблагонадежности преподавателей, появились негативные статьи в газетах «Русский мир» и «Новое время». Кроме того, как говорили земцы, Н.Д. Малов вообще был настроен против женского образования. Следствием этого стало упразднение в 1877 г. приготовительного класса, удаление из школы 43 воспитанниц, исключение всех иноверок (их было трое. — Т. И.), увольнение двоих преподавателей без объяснения причин. Теперь надзор над школой должен был осуществлять директор реального училища «г-н Кривоносов», который заставил учителей ставить оценки. Об этом человеке писали: «Выбор пал на личность, которая, несмотря на всегдашнее спокойное, ледяное, вежливое отношение к школе, своим суровым формализмом, бессердечием вселяла страх в воспитанниц, доводивших их до истерик; к счастью, этих случаев было немного. Мелочные же придирки и утомительные педагогические советы оставляли в учащих тяжелое, горькое чувство, доходившее до того, что незабвенный для школы, сроднившийся с нею А.Н. Робер не раз хотел оставить ее» (Тверской вестник. 1880. № 14. С. 2-3, 6-8). Кстати, именно эти жестокие и несправедливые нападки на школу стали, по мнению некоторых земцев, одной из причин ухода из жизни А.Н. Робера в марте 1880 г.

Так продолжалось до замены в 1880 г. Д.А. Толстого на посту министра народного просвещения А.А. Сабуровым. В продолжение всего этого времени П.П. Максимович стойко и мужественно боролся за свое детище, обращался и к попечителю учебного округа князю Б.В. Мещерскому, и к губернатору А.Н. Сомову. Эта борьба также принесла свои плоды. А его защита своих друзей-педагогов от нападок чинуш — это во многом пример мужества и порядочности для будущих поколений. Так, в объяснительной записке губернатору в 1877 г. он на обвинения Н.Д. Малова педагогов во «вредном направлении, господствующем в школе» пишет: «Я был счастлив, что еще в то время, когда средства школы были довольно ограничены, а именно в 1872 г., нашлась возможность пригласить для преподавания педагогики в школе известного педагога, бывшего директора Тверской классической гимназии А.Н. Робера, а скоро после того, именно в 1874 г. — начальницу школы Н.П. Дьяконову, уже заявившую свои педагогические способности в ведении очень хорошей школы в Петербурге. Заручившись такими педагогами и увидев, сколько таланта, знания, опытности, трудолюбия, любви к своему делу и заботы об ученицах своих внесли в школу эти две личности, я убедился, что школа получила прочное начало и имеет светлое будущее. Вся деятельность названных лиц за три года вполне оправдала мои упования. И, что бы ни случилось со мною, я всегда скажу: дай Бог, чтобы и в правительственных учительских семинариях было побольше таких личностей» (Протоколы Тверского губернского земского собрания за 1877 г. и приложения к ним. Тверь, 1878. С. 151).

Постепенно конфликт был исчерпан, деятельность школы вошла в привычное русло и стала постепенно активизироваться. 27 мая 1882 г. был утвержден устав школы, по которому она и жила все последующие годы. К сожалению, А.Н. Робер до этого момента уже не дожил. Он скончался 28 марта 1880 г. после непродолжительной болезни. О том, насколько высок был авторитет этого человека среди интеллигентной общественности Твери, говорит хотя бы тот факт, что либеральная газета «Тверской вестник» публикует материалы, связанные со смертью Александра Николаевича: большой некролог, написанный В.И. Покровским, подробное описание похоронных мероприятий, слово при погребении, сказанное протоиереем Григорием Первухиным (см.: Тверской вестник. 1880. № 14).  Из этих материалов мы узнаем, что хоронили Александра Николаевича 30 марта, отпевали в Знаменской церкви, где протоиерей Григорий Первухин произнес свою речь, в которой краткими словами охарактеризовал покойного: его необыкновенное трудолюбие, доброе и честное сердце, любовь к юношеству, горячую преданность делу народного образования. Из церкви погребальная процессия, сопровождаемая церковными песнопениями, двинулась к Желтикову монастырю, в ходе которой гроб на руках несли ученики, ученицы и друзья Робера. Около учительской школы (в то время она располагалась в доме Врасского около церкви Симеона Столпника) была совершена лития, после которой речь произнес П.П. Максимович, в ней были такие слова: «Дорог был ты нам не только глубокими своими познаниями, не только опытностью в деле воспитания: ты был нам дорог больше всего тем чудным, необъяснимым свойством любящей души, обладая которым умел ты привлекать к себе всех своих питомиц. Только этим неоценимым таинственным даром, свыше ниспосылаемым немногим избранным можно объяснить твои со школою взаимно родственные, задушевные отношения.

Жизнь школы сливалась с твоею жизнью, и последние, предсмертные слова твои принадлежали твоей любимице школе!» (Там же. С. 7). Похоронили Александра Николаевича на кладбище Желтикова монастыря,на следующий день, 31 марта, в здании Школы Максимовича была совершена панихида по покойном.

Смерть Робера и его похороны стали значимым общественным событием, о чем писал автор некролога В.И. Покровский: «Много лет прожил я в Твери, но, сколько помню, ни один еще общественный деятель здесь не был провожаем в могилу с такою глубокой скорбью общества, с таким искренними выражениями общего сочувствия» (Там же). Данью памяти выдающемуся педагогу было и решение его друзей напечатать в той же газете методические труды Александра Николаевича (Из уроков А. Н. Робера по педагогике в Тверской женской учительской школе// Тверской вестник. 1880. № 33-35; 37; 39). Они представляли собой курс педагогики, который Робер прочитал в Школе Максимовича в 1877/78 учебном году, и предназначались для народных учителей. Для тех, кто не являлся подписчиком «Тверского вестника», редакция выпустила эти номера в большем количестве и стоили они дешевле прочих.

О семье А. Н. Робера см. в статье:

1. Ильина Т., Семенов К. Тверской педагог А. Н. Робер // Тверская старина. 2011. № 3. С. 63-77.
2. Роль А. Н. Робера в истории педагогики и народного образования Тверской земли, да и в целом России очень велика, его наследие требует дальнейшего изучение и использования в практике учительского дела.

Список литературы:

1. Ильина Т. А. А. Н. Робер как один из основоположников педагогических традиций Школы Максимовича // Традиции российской школы : история и современность. Тверь, 2012. С. 4-21;
2. Ильина Т., Семенов К. Тверской педагог А. Н. Робер // Тверская старина. 2011. № 3. С. 63-77.
3. Т. А. Ильина, гл. библиотекарь Отдела редких книг.